Памятная дата. На Курской огненной дуге…

Обратимся к свободной энциклопедии «Википедия»: «…по своим масштабам, задействованным силам и средствам, напряжённости, результатам и военно-политическим последствиям является одним из ключевых сражений Второй мировой войны и Великой Отечественной войны. Самое крупное танковое сражение в истории; в нём участвовали около двух миллионов человек, шесть тысяч танков, четыре тысячи самолётов.

В СОВЕТСКОЙ И РОССИЙСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ принято разделять сражение на три части: Курскую оборонительную операцию (с 5 по 12 июля), Орловскую (с 12 июля по 18 августа) и Белгородско-Харьковскую (с 3 по 23 августа) наступательные операции. Битва продолжалась 49 дней. Немецкая сторона наступательную часть сражения называла операция «Цитадель».
После завершения битвы стратегическая инициатива в войне окончательно перешла на сторону Красной армии, которая до окончания войны проводила в основном наступательные операции, тогда как Вермахт оборонялся…».
В нашем городе и районе живут (дай Бог им здоровья!) несколько непосредственных участников битвы на Орловско-Курской дуге. И один из них – Иван Семёнович Казаков.

Иван Казаков из деревни Казаково…

В СВОИ ПОЧТИ ДЕВЯНОСТО ветеран бодр и лёгок на подъём, хотя, конечно, возраст даёт о себе знать. В уютном и ухоженном доме на западной окраине Верещагино меня встречает сам хозяин:
- Говорите громче, – сразу предупреждает Иван Семёнович. – Я плохо слышу…
И тут же, после знакомства, организует небольшую экскурсию по своим владениям: дом, чудесная целебная банька, просторный огород с теплицами и цветниками…
- Я бы и сам по хозяйству управлялся, да силы уже не те… – сетует мой собеседник. – Вот, дочь с внуками приходят, помогают…
Вдоволь налюбовавшись домашним и садово-огородным убранством, заходим со двора в светлую горницу и устраиваемся за столом в центре комнаты. Разговор, как водится, начинаем с истоков…
- Родился-то я в 1923-м, но записали меня в феврале 1924-го, – приоткрывает завесу тайны Иван Семёнович. – Родом из Кировской области, из деревни Казаково. Семья у нас была большая: одних ребят – десять… В 1937-м умер брат, а в 1939-м не стало мамы… Задумался я: как дальше жизнь устраивать? Отец к тому времени с нами уже не жил, вот я и перебрался к нему, в Верещагино, на хутор Конный обоз… Сёстры остались в Кировской области…
Перед войной устроился учеником в столярку, в НГЧ. До сих пор с благодарностью вспоминаю своего учителя – Петра Марковича Тетенова. Он-то и обучил меня столярному делу. Мастерил я шкафы, то… другое… А с началом войны стал делать и ложе для винтовок…

«Вставай, страна огромная…»

В 1942-М ГОДУ НАСТАЛ ЧЕРЁД встать на защиту Отчизны и Ивану Семёновичу Казакову.
- Пригласили меня, значит, в военкомат… А в ту пору работал я уже в военизированной охране, – вспоминает ветеран. – Спросили, как жив-здоров. «В армию готов?» – говорят. «Готов!» – отвечаю. «Ну, тогда вечером приходи, возьми с собой белье, ложку, кружку…» – сказали мне. Пришёл я туда вечером, отвели в столовую, накормили, даже «наркомовских» сто грамм налили. А столовая была тогда на месте магазина напротив «Юбилейного»…
Определили меня в миномётные войска, на легендарную «Катюшу». За два дня на Перми-второй сформировали наш эшелон и отправили в Москву. Перед отправкой успел позвонить в Конный обоз, чтобы отцу, который уже вернулся раненым с фронта, передали, что я буду проезжать через Верещагино в такое-то время. Но заведующий фермой просьбу мою не выполнил, отцу сообщение не передал. Напрасно я прождал на остановочной площадке: отец, понятно дело, так и не пришёл. А я с надеждой на чудо ехал в тамбуре до самого Балезино – всё отца выглядывал…
В Москве нас, курсантов, разместили в Октябрьских казармах на Хорошевском шоссе. Там, во 2-й Гвардейской учебно-миномётной бригаде, нас обучали с августа по ноябрь 1942-го: кто во взвод связистов попал, кто – в разведку, а кто – и на «Катюши»…

Пол-Европы прошёл, пол-Земли…

МЛАДШИЙ СЕРЖАНТ, КОМАНДИР ОТДЕЛЕНИЯ, РАДИСТ 440-го отдельного Гвардейского миномётного дивизиона Иван Казаков Победу встретил в Берлине. «К Рейхстагу пробраться нельзя было: народу и техники – целое столпотворение… – окунается в прошлое герой войны (а вместе с ним – и я). – Миша Лужбин, мой боевой друг и земляк из Зуевки, предложил: «Давай зайдём в какой-нибудь дом». Зашли мы, значит, в одну комнату, а там – старик со старухой стоят и говорят нам по-немецки: «Сталин – гут! Гитлер – капут!». Миша не унимается: «Давай, – говорит, – поживимся чем-нибудь…». Я – ему: «Миша, не лезь, не суйся – за такое свои же порешить могут…». В общем, отговорил друга от мародёрства…
На парадном кителе Ивана Семёновича Казакова уместились целая эпоха великой страны под названием Советский Союз и большая часть Европы («фронтовая путь-дорожка» растянулась с ноября 1942-го по декабрь 1946-го). Орден Отечественной войны II степени, медали Жукова, «За Победу над Германией», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», «За Отвагу», «За боевые заслуги», «Ветеран труда», «В память 1500-летия Киева», с добрый десяток юбилейных наград… Освобождал Украину, Польшу, Австрию, Чехословакию…
Но главным его сражением, конечно же, стала битва на Орловско-Курской дуге. «Однажды не стало связи – её нужно было срочно восстановить. А где взять провода?.. Их нет нигде… – волнение Ивана Семёновича передаётся и мне. – Тогда я стал стрелять из винтовки по изоляторам на столбах. Выстрел – провод пал. Ребята быстренько подбирали его. Я следующий изолятор «отстреливаю». Так и набрали проводов. А вы попробуйте попасть из винтовки в изолятор! Непросто это было, но у меня получилось… Ходил я на Курской дуге и в разведку боем… Как сейчас помню один из августовских боёв. Было около полудни. На огневой рубеж, в поле со спелой рожью, вышли наши «Катюши». Командир дивизиона Николай Иванович Гончаренко связался со всеми подразделениями. А когда через железнодорожные пути пошли вражеские танки, вот тут-то и началась «молотьба»… Ад стоял кромешный… Иной раз и погибших хоронить не успевали: идёшь, бывало, после боя, а в канавах наши убитые солдаты лежат. И вроде мёртвый он, а приглядишься – неужто шевелится? Или кажется? А это шинель на нём бугрится – черви под ней уже копошатся…».
Не забудет никогда Иван Семёнович и бои за освобождение Белой Церкви – города, что в Киевской области. «Сколько нашего брата полегло там… Мы в атаку – а немец из пулемётов лупит по нам…». В боях за освобождение этого украинского города пали смертью храбрых 1118 бойцов Красной армии и 89 чехословацких воинов.
Судьба берегла радиста Казакова: за всю войну – практически ни одной царапины. Один осколок, пробив шинель и гимнастёрку, до тела, слава Богу, «не добрался». Другим вскользь царапнуло по затылку. «Я всегда первым делом основательно окапывался – это, думаю, и помогло мне уцелеть на войне. Свою лопатку берёг, как зеницу око – до самого Берлина донёс её… – Иван Семёнович говорит о сапёрной лопатке, как о чём-то одушевлённом, как об одном из своих боевых товарищей. – А если плохо окапаешься, то всё, конец: смотришь – Ваньки нет… Гришки нет…».

Долгий путь домой…

А ПОСЛЕ ПОБЕДЫ ИВАН СЕМЁНОВИЧ ещё целых 11 месяцев обучался в Австрии на телеграфиста. Да и сама обратная дорога в родные края выдалась непростой. На товарняке, вместе с боевым товарищем Михаилом Лужбиным, отправился Иван Казаков к новому месту службы, в Челябинскую область. Как трепетало и билось птицей в груди сердце, когда сослуживцы проезжали мимо знакомых с детства просторов. С большим трудом удалось им уговорить командира взвода выдать красноармейские книжки и отпустить на короткую побывку. Командир сжалился и напутствовал: «Вот, держите ваши документы, но чтобы в Челябинске догнали…».
Неделя в кругу родственников пролетела незаметно, словно быстрый сон в летнюю ночь, – пора было догонять однополчан. И вновь – товарняк. За булку хлеба уговорили пустить их с Михаилом в нерабочий тамбур. На подъезде к Свердловску военная комендатура сняла служивых с поезда. Повезло – разобрались и отпустили: езжайте, мол, дальше. Михаил успел заскочить на ходу в проходящий мимо состав, а вот Иван не спроворил – запнувшись, упал… В Свердловске друзья «нашлись» и уже вдвоём направились в Челябинск, в 30-й учебный танковый полк, где и пробыли с декабря 1946-го по февраль 1947-го. Однако лес для разрушенной войной страны оказался не менее важен – и поехал недоучившийся танкист Иван Казаков на станцию Уфалей на заготовку древесины…
И вот, наконец, закончилась суровая, полная лишений жизнь в вагончиках на лесозаготовках… Выдали немного денег, талоны на питание. На обратном пути, в Свердловске, Иван Казаков с другом Мишей Лужбиным зашли в парикмахерскую, где их побрили, постригли – домой хотелось вернуться в подобающем виде. Расстались друзья-товарищи в Перми: взяли бутылку беленькой, выпили-закусили на дорожку, и поехал Михаил дальше, а Иван вернулся в Верещагино…

«Дай Вам Бог здоровья!»

ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД ПОХОРОНИЛ ИВАН СЕМЁНОВИЧ свою незабвенную и горячо любимую супругу – Эрну Андреевну, с которой вырастили и воспитали двух замечательных дочерей. В мирное время трудился участник Великой Отечественной в военизированной пожарной охране. Был и инструктором, и начальником пожарного поезда – обслуживаемый участок протянулся от Курьи до Нытвы. А позже перешёл в городскую пожарную часть. И здесь служил на совесть – согласитесь, нагрудный знак «Отличник пожарной охраны» за здорово живёшь не вручают. «Коллеги по работе не забывают – на праздники обязательно наведываются, привозят подарки, благодарственные письма…», – тепло отзывается Иван Семёнович о местных огнеборцах.
Не забывают деда и внуки с правнуками. Те, которые живут поблизости, – частые гости в его доме. А насчитали мы семерых внуков и четверых правнуков.
«Каждый год, на День Победы, обязательно хожу на митинг. Думаю, вот ещё бы раз попасть… Не знаю, попаду ли…», – делится сокровенным Иван Семёнович. «Сходите, непременно сходите! – подбадриваю я ветерана. – Главное, здоровья Вам крепкого!». Важнее пожелания, пожалуй, не сыскать. И низкий земной поклон всем вам, ветераны и труженики тыла, – за всё, что вы для нас сделали…

Алексей ПОГОДИН, фото автора.

Материал разместил Борис МАГОНОВ, специалист-эксперт по связям со СМИ.